Der Gebrauchshund (ГХ): Как ты начал заниматься спортом с собакой?
Хельмут Бернингер (ХБ): Моя жена мечтала о собаке, когда была еще ребенком, однако собаки у нее так никогда и не было. Ее мать была против. Когда самое трудное в воспитании наших детей было позади, желание завести собаку появилось вновь. В то время моя жена не работала, и могла полностью посвятить себя заботам о собаке. Я к собакам относился негативно, так как мои родители жили в деревне и держали цепную собаку, которая была очень злобной и бросалась на все, что находилось поблизости. Он подпускал к себе только дедушку.
Так что сначала я был против собаки, но моя жена купила мне книги о собаках и показала различные породы, которые имеют спокойный характер и не являются агрессивными. Книги я прочитал, и в конце концов согласился на покупку собаки с одним условием, что породу выберу я сам. Так у нас появился бернский зеннехунд. Это было хорошее решение: наша Бона фон дер Фогельвайде была действительно управляемой, послушной и доброй, и ни капельки не агрессивной.
Когда суке исполнился год, моя жена пошла с ней заниматься на площадку SV. Меня это устраивало: по воскресеньям, когда она занималась с собакой на площадке, я ходил гулять с детьми. Потом я готовил детям обед и мы вместе ждали, пока мама придет домой. Но она все не приходила... Так что к 14:00 по воскресеньям дети дома сидели уставшие ждать маму дети, и их злой папа. И так каждое воскресенье, пока однажды я не сказал, что так дальше продолжаться не может.
Тогда моя жена предложила, чтобы я взял детей и поехал с ними гулять на площадку: туда приезжают дети и других занимающихся. Я и поехал, погулял с детьми и посмотрел, как они там занимаются. Работа с собаками мне понравилась. К овчаркам, благодаря той нашей собаке, я относился с предубеждением. Однако я имел возможность убедиться, что овчарки у нас на площадке совершенно другие. В то время для меня как для обычного обывателя было откровением то, что собаки ориентированы на рукав, и со злобой к человеку это имеет мало общего.

ГХ: А ты стоял иногда в "группе людей" на послушании?
ХБ: Да, в конце концов я на это решился. Это был очень мужественный поступок с моей стороны! Наконец моя жена вступила в местную группу, и я стал приезжать на каждое занятие, однаком сам членом группы еще не был. Где-то через полгода мне стало скучно: дети играли на площадке с другими детьми и я им был совсем не нужен. Тогда я подумал: вот если бы у меня была своя собака, я бы тоже мог заниматься. Тогда я и высказал желание, что хочу завести себе овчарку. Мы тогда уже обратили внимание, что наш бернец на защите кусается, как ненормальный, но только три раза, и ни разу больше! Он смотрел на все это с математической точки зрения: три раза вполне достаточно! Как же так, думали мы: ведь овчарки кусаются столько раз, сколько им предлагают рукав, а наш бернец - нет.
Так что бернца я брать не хотел. При высоких температурах с ними тоже не очень хорошо работать. Они очень устают и работают тогда плохо.
Таким образом я и решил брать овчарку. Это был "Пончо фон дер Маарауэ", собака экстерьерного разведения: его отец был Карли Арминиус. Пончо показывал высокое желание работать, но в защите у него были четкие границы работоспособности.

ГХ: Как ты нашел эту собаку?
ХБ: Мне его порекомендовал коллега из моей группы. Он посчитал, что нам не нужно брать собаку ни чисто рабочего разведения, ни чисто экстерьерного. У него тоже была собака из этого питомника, и он был ею доволен. На послушании у моего Пончо было даже больше желания работать, чем у его собаки, так что на тот момент я был доволен.
Однако для Большого спорта наш Пончо не подходил...
Потом мой сын выразил желание выступать с Пончо. На то время у собаки был только ШХ2, и я не хотел его отдавать сыну, пока дрессировка полностью не закончена. После сдачи ШХ3 я передал собаку сыну, и два года подряд, в возрасте 12 и 13 лет сын стал с ним чемпионом земельной группы. На всегерманском чемпионате для юниоров он занял третье и шестое места.
Вскоре мой сын потерял интерес к собакам и полностью посвятил себя футболу. В это время у меня уже появился Калле (Kalle vom Welzbachtal).

ГХ: А как он у тебя появился?
ХБ: Я сообщил всем в своей местной группе, что ищу новую собаку, так как не хочу больше работать со старым. Это должна быть собака с высоким уровнем внутренней мотивации, чтобы я быстро смог ее отдрессировать, так как моя жена к тому времени уже довольно успешно выступала со своей овчаркой - Канто фом Роденштайнер Ланд, собакой чисто рабочего разведения. И я уже видел большую разницу по сравнению с Пончо.
Все это время мы учились. Можно много читать о разнице между рабочими и "экстерьерными" собаками, но это все ничто: когда имеешь у себя и то и другое - понимаешь, в чем дело и чем они отличаются. И что кому больше нравится. Лично мне больше нравится собака, у которой развивается желание работать, и которая показывает мужество и высокую мотивацию в экстремальных ситуациях.
После того, как коллеги узнали о моем желании приобрести новую собаку, мы обсуждали то, брать ли уже взрослого пса, со всеми его проблемами, или щенка. И я решил брать щенка, чтобы иметь возможность воспитать его так, как нравится мне. Никогда неизвестно, что уже было в судьбе взрослой собаки раньше, и поскольку у меня дети - решение брать щенка далось нам легко.
У Хайнца Балоньера как раз был помет от суки, которая была у него в аренде. Отцом помета был Али фом Фордерштайнвальд, о котором я уже был наслышан. Поскольку я заявил о своем желании поздновато, выбора у меня уже не было: люди приходили и выбирали зарезервированных щенков, а моего маленького лохматика никто не хотел брать, хотя он и был самым боевым.

ГХ: Как ты его выращивал? Ты много ездил с ним в город и занимался его социализацией?
ХБ: Калле был в щенячьем возрасте очень агрессивным. У него был очень низкий порог возбуждения: если кто-то со стороны хотя бы просто косо смотрел на него, он уже бесновался, и еще как! Как настоящий крокодил на поводке! Я решил, что так быть не должно, и мне нужно будет парнишку успокоить. Я стал ходить с ним везде, где только пускали с собаками. Приучал его к людям. Он хотел вцепиться во все, что двигалось: люди, автобусы, велосипедисты.. Он за всем бежал вслед. Это удалось убрать путем ежедневной конфронтации с собакой по этому поводу, при этом я должен был и воздейстововать словами, и поводком. Сегодня его может погладить любой, без того, чтобы я стоял рядом с ним. Но сначала с собакой было совсем непросто, и мне такое поведение было незнакомо.

ГХ: Защитой вы начали с ним заниматься параллельно всему остальному?
ХБ: Вообще-то защитой мы начали заниматься достаточно рано, в основном только на тряпку.

ГХ: Для того, чтобы ему показать, что он может кусать, а что нет?
ХБ: Ну да, и он это достаточно хорошо понял.

ГХ: А в каком возрасте ты начал его дрессировать?
ХБ: Калле у нас появился зимой. Как только позволила погода, мы тут же начали заниматься следовой работой. Ему тогда было 12-14 недель. Мы все время начинаем работать следовую рано, и непременно на корме. В каждый шаг кладется кусочек, прокладываются короткие следы, которые постепенно становятся все длиннее. Потом количество корма значительно сокращается. По такому принципу мы и работаем.

ГХ: Как вы уменьшали количество корма? Постепенно или в один прекрасный день просто убрали?
ХБ: Количество корма постоянно уменьшалось и варьировалось. В начале, например, мы прокладывали след длиной 5 м с кусочками в каждом отпечатке. Длина следа потом постепенно увеличивалась, однако корм по-прежнему клался в каждый отпечаток. Когда мы дошли до следа определенной длины, и собака поняла, что от нее требуется, стали вводить пустые отпечатки. Короче, вначале был след с кормом в каждом отпечатке, потом след, в котором 2-3 отпечатка пропускались и опять шел корм в каждом отпечатке, потом еще 2-3 шага без корма и так далее. Таким образом отпечатки без корма переносились все дальше к концу следа. Иногда мы снова прокладывали след без больших пустых промежутков, делая больше шаги.

ГХ: На сегодняшний день ты все еще подкрепляешь собаку?
ХБ: Да, очень часто я кладу корм в качестве подкрепления после угла. Расстояние от угла, на котором находится корм, определяется согласно направлению ветра или высоте травы.
При этом я не всегда держу собаку на одном и том же уровне подготовки. Иногда я специально создаю ему трудности, это зависит от сроков следующего намеченного экзамена. В эти периоды я убираю со следа корм, или прокладываю сложный след по следам трактора или диких животных. Однако после этого я обязательно делаю следы с подкреплением в качестве кусочков сосиски.

ГХ: А следовая у вас закреплена надежно?
ХБ: Мы придерживаемся мнения, что следовая работа должна быть закреплена принуждением. Это выглядит так, что я даю собаке возможность уйти с угла на длину корпуса. Потом я его возвращаю, укорачиваю поводок, и заставляю пройти угол правильно. Он уже знает, что совершил ошибку. Но это я делаю только тогда, когда он делает вид, что все еще идет по следу. Если он четко обозначает разрыв в траектории следа - я оставляют его работать самостоятельно. Также если он покидает траекторию следа на прямых, я его возвращаю на то место, с которого он ушел, и заставляю проработать заново.

ГХ: А был ли когда-нибудь момент, когда Калле отказался прорабатывать след?
ХБ: Самое хорошее качество этой собаки - он всегда показывал высокую мотивацию и всегда пытался найти выход из положения, когда я работал с ним на принуждении. Иногда это доходило до такой степени, что я с трудом мог его сдерживать.

ГХ: Как ты учил его обозначать предметы?
ХБ: С того возраста, когда он уже знал команду "лежать", мы стали класть предметы на след, и командовать ему "лежать", воздействуя одновременно поводком. Как только он ложился, он тут же получал корм.
Так мы работаем со всеми собаками. Мы пробовали и по-другому: с кормом поблизости от предмета, или под ним, но это себя не оправдало: собаки только и делали, что обнюхивали предметы. К тому же я считаю, что запах корма перебивает запах предмета. А это не есть хорошо для дальнейшей работы.

ГХ: А как проходила дрессировка на послушании?
ХБ: Вообще-то довольно тяжело. Калле - собака с высокой игровой и добычной мотивацией. Например, проблемной была укладка. Он оставался лежать только до тех пор, пока не было отвлечении на поле. Как только другой проводник начинал играть со своей собакой, Калле несся к нему как ракета. Другие упражнеия, например апортировка, которую я сделал ему на игровом методе, были в обучении относительно бес проблемными. Там мне не нужно было применять принуждения, только немножко закрепить. Я только совсем чуть-чуть на него воздействовал, чтобы он не жевал и не ронял апорт. Этого было достаточно.
Спокойной укладки мы добились принуждением, и конечно это не всегда было приятно.

ГХ: В какой форме?
ХБ: С помощью поводка: он в него врезался.
На других послушательных упражнениях он показал хорошую обучаемость, при этом он сильно теснит меня в движении рядом и нарыгивает. Но это моя вина: я упустил ошибку в самом начале. Когда это переходило границы, я шлепал слегка его рукой по голове, но жестких воздействий, например рывки строгим ошейником, я никогда не применял. Я думал, как-нибудь по другому с этим справиться. Пробовал резкую смену темпа движения - не подействовало, по меньшей мере сначала. А с электрошоковым ошейником я вообще не хотел работать, поскольку мне казалось, что это отнесет нас назад. С этой проблемой в движении рядом я борюсь и сейчас.

ГХ: Подкреплением за движение рядом является добыча?
ХБ: Да.

ГХ: А как ты относишься работе на корме?
ХБ: Хорошо отношусь. Однако это нужно делать очень последовательно, а я нужный момент в свое время пропустил. Я с самого начала подкреплял собаку жгутиком, поэтому он и был как сумасшедший, отсюда и теснение в движении. Я все время подкреплял справа, поэтому он так некорректно двигается, иногда просто сводя меня этим с ума! Говорили мне, что нужно вытаскивать жгут слева, или держать за собакой, но я тогда был слишком неопытен, чтобы понимать последствия своих действий.
Отдельные элементы, такие как подзыв, я делал на добыче, а "сидеть" и "стоять", спокойные упражнения - подкреплял кормом. Вербальное подкрепление я делал редко, потому что вначале он слишком возбуждался.

ГХ: Бросается в глаза, что на апортировке он садится довольно далеко от тебя.
ХБ: Да.

ГХ: Как так получилось?
ХБ: Это у него нужно спросить. Я помню, что раньше он садился очень близко и имел привычку напрыгивать на меня. Конечно, мне захотелось это переделать. Наверное я это сделал слишком рано, потом это уже превратилось в привычку и он стал выдерживать большую дистанцию. Это мне тоже не понравилось, и я стал подтягивать его к себе поводком. А это только привело к тому, что собака стала садиться еще дальше от меня.
Потом я начал поощрять его, плюя колбасу. Но он все еще не хочет садится ближе. Особенно на апортировке, при подзыве еще куда ни шло. Большая дистанция от меня на апортировке еще может иметь место потому (по крайней мере так говорят наблюдатели), что он не хочет отдавать апортировку.
На прогулках Калле с упоением носит палки, конечно и другие собаки это делают, но у него эта привычка особенно выражена. Я думаю, у него высокий инстинкт добычи. Эти палки он без проблем отдает мне по команде "аус", потому что знает, что получит их обратно. Я попробовал то же самое сделать и с апортировкой: плотная усадка, я забираю апортировку, и тут же поощряю ею собаку. Какое то время это хорошо работало. Потом он начал пытаться схватить апортировку, когда я прижимал ее к боку. Это я должен был прекратить, потому что это было уже чересчур. Вообще, что происходит с собакой я точно определить не могу. Знаю одно: мне нужно над этим работать.

ГХ: Для многих проводников очень сложным упражнением является высыл вперед. А как ты учил собаку высылу?
ХБ: Высыл вперед для меня - книга за семью печатью, и по-моему, я как раз открываю шестую. Научил высылу я его таким образом, что он бежал к какой-то определенной точке. С короткого расстояния и в том возрасте, когда он уже знал команду "лежать". Это работало просто здорово.
Точкой служила кепка, которую я клал сам. Ею же я поощрял собаку, так же, как жгутиком. Эта методика работала с другими собаками, почему не должна была работать с Калле?
Может быть другие проводники иногда вообще не клали кепку. Я не знаю. Лично я клал ее всегда, только сминал, чтобы ее было не так видно.
Однако собака была настолько повернута на этой вещи, что на чужих площадках неслась ко всему, что возвышалось над землей. По совету одного старого дрессировщика, я попробовал собаку переделать. Он сказал, что в той самой точке вообще ничего не должно лежать.
Сначала я укладывал собаку в нужной точке, потом отходил несколько шагов и посылал туда собаку. Постепенно дистанция увеличивалась. Эта методика для Калле абсолютно не сработала.
Потом я стал ставить колышек-"виселицу" с закрепленным на нем жгутом. Это сработало просто здорово! Тренинг шел настолько хорошо, что я не боялся, что он не выполнит это упражнение на испытаниях. Я был на 99% уверен, что он понесется и проломит забор площадки, если я его не уложу вовремя командой. Ориентировал я его все время на конец поля. На ЛГА он мне показал, что ложится он тогда, когда ему этого хочется. Он понесся вперед как ракета, и где-то через 20 метров самостоятельно очень быстро лег. С тех пор я думаю, что колышек со жгутом - это тоже не панацея, и я опять, кстати, его переделал.

ГХ: А как ты работал укладку, когда ты высылал его на колышек?
ХБ: Как только собака хватала жгут и снимала его с колышка, я собаку иногда клал, а иногда подзывал с игрушкой к себе. Однако после ЛГА я убедился, что и это для него не совсем то. Потом я стал просто работать упорно и последовательно. Я делаю послушание на средней линии и дохожу при этом до конца поля. После апортировки я опять выхожу на эту среднюю линию и с середины поля делаю высыл. Получается укороченное расстояние. Цель - конец поля. Там я его укладываю жесткой командой. Это не всегда работает, он уже срывался пару раз и делал старые ошибки . Наверное он когда-то каким-то образом связал это с обыском укрытий. Это он мне показал на ЛГА в 2000 году в Вюрцбурге, где он обежал "шалаш" - просто здорово!
Но вернемся к сегодняшнему тренингу. Итак, когда он делал укладку в конце поля, я его просто хвалил. Если он вскакивал - вновь укладывал жесткой командой "лежать", потом забираю его, иду назад и вновь делаю высыл. Если он опять срывается - все повторяется. Так мы делали примерно 3 недели, и тогда все начало получаться. Среднюю линию ему покидать не разрешается - и точка! И без того, что в конце поля что-то лежит: только через последовательность действий.

ГХ: Что ж, перейдем к защите....
ХБ: Ну, здесь особенно говорить нечего. У нас прекрасные фигуранты, и в общем и целом я в защите полагаюсь на них, для моей дочери, которая выступает с "Майкой фом Вельцбахталь" и для моей жены это всегда прекрасно работало. У фигурантов есть интуиция, которая им может что-то подсказать, и в следующий момент они это сделают. У нас в группе на 99% работают на добычу. На удержании и облаивании собаку могут дополнительно мотивировать с помощью поводка или плетки. Но в общем и целом мы спокойно работаем на добычу. Свою состоятельность методика, я думаю, доказала.
Наши фигуранты с самого начала обращают внимание на чистоту исполнения упражнений. Тычки в рукав разрешаются только молодым собакам, и то до определенного предела. Зависит от собаки и ситуации.
Собака может быть просто несколько сконфужена, но фигуранты сразу же это распознают. А вот старшие, опытные собаки будут сразу же призваны к порядку при попытке куснуть рукав в фазе охраны.

ГХ: Каким образом?
ХБ: Мы работаем с коротким поводком, который фигурант подбирает перед подачей команды отпуска, чтобы вовремя скорректировать собаку. Может быть и очень сильно, зависит от собаки. Если это делать последовательно и настойчиво - а у нас в группе все делается именно так - собаки в основном показывают очень чистую работу.

ГХ: В защите, как известно, тоже имеются "специальные" упражнения, например задний конвой. Как вы его работаете?
ХБ: С третьим человеком и длинным поводком. Сам проводник очень часто сам того не осознавая держит поводок натянутым. А третий человек сзади может гораздо лучше видеть ситуацию и корректировать собаку.

ГХ: В исполнении фазы охраны существуют две философии: "выключать" собаку, или оставлять лаять. Твоя собака лает. Над этим вы работали специально? У вас все собаки так работают?
ХБ: Нет, это всегда зависит от типа собаки. Есть такие собаки, которые при активном облаивании начинают провоцировать и толкать фигуранта. Таких собак всегда лучше "выключать". Есть и другие собаки, такие как мой пес, которые облаивают, показывая при этом чистую работу: таких лучше оставлять лаять, если они при этом остаются сидеть на месте. Если же начинаются "танцы", тогда лучше все-таки делать фазу охраны молча. Но нужно всегда смотреть, не лучше немножко подкорректировать уже существующее поведение, чем полностью переделывать собаке упражнение.

ГХ: Вы пользуетесь электрошоковым ошейником (ЭШО)?
ХБ: Я бы лучше им не пользовался. У меня несколько замедленная реакция, а это значит постоянно слышать "пока ты только смотришь, я уже успею три раза на кнопку нажать" или "чего ты дожидаешься? Пока он меня сожрет?" Калле не кусает, когда не положено, но он очень охотно провоцирует. Другие дрессировщики уже бы давно нажали на кнопочку. Я конечно видел эту работу, но, к сожалению, не в развитии, да и потом уже поздно что-то менять. Я работаю с ЭШО, но достаточно редко.

ГХ: А если работаешь, то на защите?
ХБ: Да.

ГХ: А в других разделах - нет?
ХБ: Ну, до сих пор он мне там не был нужен.

ГХ: В 2001 году ты выиграл бундесквалификацию ФЦИ. После этого ходили кое-какие разговоры....
ХБ: С того времени появились проблемы: люди увидели, что у собаки большое будущее: я получил тогда 97 за послушание и 96 за защитный раздел. Стали присматриваться повнимательнее - и увидели, что у собаки длинновата шерсть. Пошли разговоры, что я не имел право участвовать в этих соревнованиях.
Однако на заявочном листе к этому мероприятию я не нашел графы, где я должен был указать тип шерсти собаки или ее выставочную оценку. Таким образом я совершенно легально сделал заявку. И ответственный за дрессировку моей земельной группы отправил эту заявку по месту проведения соревнований. Тогда было много разговоров, и я думаю именно тогда у меня появились первые завистники. Мне дали ясно понять, после того как я получил 95 по следу, что если я не хочу потерять свой "билет" на участие в БСП, я должен в течение 2 недель получить выставочную оценку. Я поехал на выставку, выставил собаку, получил оценку и таким образом смог выступить на БСП в Геттингене.

ГХ: Этим все и закончилось?
ХБ: Не совсем. Для БСП 2001 все было утрясено, однако за кулисами продолжались шепотки, нападки и на мою собаку смотрели особенно придирчиво. Но поскольку я с собакой не сдавал керунг и он ни разу не вязался, люди может наконец поймут, что пес мне нужен для спорта, а не ради денег. Сейчас меня более или менее оставили в покое. Но сам факт, что за спиной люди продолжают наговаривать на заводчика собаки - разве это по-спортивному?! Одно время мне так все это надоело, что я хотел завязать со спортом, поскольку честным его назвать уж никак нельзя. До той самой ФЦИ-квалификации я вообще не знал о таких специальных условиях, да я и сейчас их не знаю. И спрашивать больше не собираюсь. Я тогда сделал заявку, выступил, и если мое выступление признано легальным, значит нужно признавать и мои результаты. Таково мое мнение.
И если дело обстоит именно так, то все разговоры в Интернете, что "он не имел права стартовать", и "нужно держать с ним ухо востро" и "еще не хватало, чтобы эта собака получила керунг" должны прекратиться. У меня самого нет доступа в Интернет, но мои коллеги мне расскзывают, что обо мне говорят.

ГХ: Однако ты спорт не бросил, и 2002 год стал для тебя невероятно успешным! Пятое место на ЛГА, третье на БСП и наконец Чемпион Мира!
ХБ: Да, мы становились все лучше и лучше. Начав с малого, и потом занять третье и первое место!!

ГХ: И собака, и проводник набрались опыта и по настоящему сработались.
ХБ: Да, это нужно развивать, хотя такой критерий как "удача" ни в коем случае не стоит упускать из вида. Ведь и мне тоже повезло! Повезло занять на ЛГА все еще 5-е место. Скажем так: мне не повезло, что моя собака обозначила на следу один предмет не так, как я привык. Из-за моей неуверенности собака хотела вернуться, и я сказал "лежать". Таким образом баллы за предмет пропали втуне, и я сразу оказался позади, и еле-еле сумел квалифицироваться на БСП(БСП - 2002). Над этой ошибкой я, конечно, поработал.
Успех на БСП принадлежит не лично мне, а всей нашей группе: четыре члена нашей местной группы квалифицировались на БСП. Я хочу особо подчеркнуть, что все они это заслужили, хотя в нашей земельной группе существуют и другие мнения. Бродят также настроения, не имеющие к спорту и честности никакого отношения. На БСП я и Калле имели большой успех, я был очень доволен собой и своей собакой! И я хочу поблагодарить всех фанатов, которые приехали туда специально поболеть за нас.
На очень позитивной основе прошел также командный треннинг в Любеке: опыт других проводников безусловно заслуживал внимания. Требуется некоторое время для того, чтобы понять то, что опытные дрессировщики вкладывают во всего лишь одно слово. Иногда нужны были объяснения, или даже негативный опыт, пока поймешь какую-то простую вещь.

ГХ: Что за атмосфера была на Чемпионате Мира?
ХБ: Члены команды очень сдружились между собой, и это заслуга представителя команды Карла Круга. Он приветствовал нас прямо на парковке, как только мы приехали и заботился о нас, как только это было возможно. Он также все время старался, чтобы члены команды держались все вместе. По вечерам мы всегда собирались в полном составе, никогда никто не отсутствовал. Тренировались мы разбившись по маленьким группкам. Это чувство единения команды мне очень понравилось, и в этом огромная заслуга господина Круга и его супруги. Сами члены команды - это и естественно - держались вначале поодиночке, но на второй вечер все нашли друг с другом общий язык.

ГХ: Как проходила тренировка? По плану, или были какие-то проблемы?
ХБ: О, была большая проблема. В отведенные для всей нашей команды 30 минут невозможно было что-то успеть, моя собака не пробежала высыл так, как мне бы этого хотелось. Но я сказал, что потренируюсь позже. На тренировочном поле моя собака показала проблему, которой у нас не было раньше: она перестала садиться по команде. Над этой проблемой мы усиленно работали все вместе. Однако высыл на тренировочном поле он пробежал безукоризненно, а во время соревнований отклонился минимально влево, но это наверное не так было заметно со стороны.

ГХ: Ну и как это, стоять на высшей ступеньке пьедестала?
ХБ: Даже воздух кажется другим (смеется). На пьедестале я стоял и раньше, но когда ты самый-самый первый, это совершенно удивительное чувство. Но само торжественное награждение я тогда как-то не осознал..

ГХ: Было такое ощущение, что все происходит как в кино?
ХБ: Да, я все время ждал, что зазвонит будильник и я проснусь. Но он так и не зазвонил. Это абсолютно необыкновенное ощущение стоять там, наверху, и понимать, что среди всех дрессировщиков, принимавших участие в Чемпионате Мира, ты и твоя собака - самые лучшие.

ГХ: Даже среди тех, кто не принимал участие в Чемпионате. Кто просто не смог квалифицироваться! Получается, ты лучший из всех?
ХБ: Получается что так. Это уже что-то! Но я не думаю, что задеру теперь нос: я твердо стою ногами на бренной земле. Я знаю как знал и до этого все недостатки своей собаки, и понимаю, что если и в этом году я хочу чего-либо добиться, мне нужно много над чем поработать.

ГХ: Не стоит забывать, нисколько не преуменьшая твой успех, что это все-таки животное, и что неделей позже все могло выглядеть совершенно по другому...
ХБ: Да, совершенно верно.

ГХ: Ты и сам сказал, что удача - немаловажный фактор. Дрессировка должна тоже соответствовать, иначе четыре дня в таком напряжении не продержаться. Нужно действительно классно отдрессировать собаку, чтобы она показала подобный результат под стрессом Чемпионата Мира!
ХБ: Верно. Многие, наблюдая за тем как я тренируюсь, говорят что я делаю это так, как будто выступаю на крупном мероприятии. Но я считаю, что этот путь - правильный.

ГХ: Что ж, спасибо за разговор!
ХБ: Я хочу еще кое-что добавить: мой успех, успехи моей жены и моих детей не только наша заслуга, но большей частью является заслугой всех членов нашей местной группы. И хочу от всего сердца их за это поблагодарить.

Интервью брал Юрген Риксен, главный редактор и владелец журнала "Пользовательская собака"

Back

моб. телефон (+371) 29220354 e-mail:tempo@assystems.lv